«Сначала я хотела подарить им квартиру. А теперь — пусть подают на меня в суд» В кухне пахло картошкой. Не той — свежей, жареной с корочкой, как в детстве по воскресеньям, а пресной, размятой в серую кашицу, сваренной на воде. Зубы у Лидии Петровны ещё были, но уже не хотелось хрустеть. Ей вообще многое уже не хотелось, если честно. Но сегодня — другое. Сегодня у неё внутри что-то дрожало. Треснуло. Она стояла у окна, закутавшись в мягкий, старый кардиган, тот самый, в котором провожала мужа на похороны пятнадцать лет назад...

Вечер стоял тёплый, но мутный — солнце зашло за сизые тучи, и на частокольный городок легла пыльная дымка. Возле ворот, что резались в деревянной стене, толпился люд: кто лошадь привёл к кузнецу копыта подбить, кто с вязанкой луков — к ржаному ряду, кто просто глазеть да уха развесить. Рыночная площадь стелилась невпопад: брустверы неровные, доски кое-где промяты, между рядами жижица плескалась после дождя — кони натоптали. Запах шёл крепкий: смоленые пни, копчёное мясо, глина и лошадиный пот. Звенело...