Запасы на деревянных полках прохладной кладовой росли. Холщовый мешочек, в котором поселились ароматные ягоды сушёной малины, стал тугим и плохо завязывался. Света достала из старого шкафа чёрную машинку с тонким цветочным рисунком, и водрузила её на стол. Тяжёлый литой корпус был всё ещё блестящим, только по краям блестящей пластины темнели несколько рыжеватых пятен. Нить была предусмотрительно заправлена, серая ткань с крупным плетением немного неровных нитей нашлась в сундуке. Девушка, подумав, решила сшить сразу несколько мешочков...

Кухня пахла жареными котлетами, чесноком и раздражением. Есения вяло мешала борщ, который всё никак не хотел становиться тем самым «как у мамы». Да и зачем, если «мама» — это Людмила Андреевна, та ещё пищевая террористка с дипломом бухгалтерши и синдромом Наполеона. — Ну чего ты опять борщ пересолила? — Виктор сунул ложку и скривился. — Как можно из воды сделать такую химию? — С таким же успехом можно спросить, как из мужчины сделать тряпку, — устало сказала Есения, не глядя. — Ответ: долгое сожительство с мамой и регулярные звонки по 4 раза в день...