Начальник лагеря с интересом осматривал заключенных на утреннем построении. Наконец его взгляд остановился на женщине в голубом пальто. Она явно выделялась среди остальных, одетых в обычные ватники. “Кто такая?” - спросил он у одного из конвоиров. “Окуневская. Актрисулька из Москвы”, - ответил тот. “А ну-ка давай ее сюда”. А до лагеря была Лубянка. Ее истязали. Жестоко и непрестанно. Камера, кабинет следователя, побои и снова камера. Однажды палач крикнул: “Ты сломаешься когда-нибудь, стерва. Мы и не таких видели”...

Мы с мамой вернулись домой в июле 1945-го. Брат погиб. Отец лежал в госпитале после тяжелого ранения. Зимой 1944-го нас угнали из родного города в симферопольскую тюрьму гестапо. Теперь, полтора года спустя, мы не узнавали родных мест. Города не было. Были бесконечные развалины, остовы сожженных зданий, мусор и завалы на улицах, а на столбах кое-где надписи «Осторожно, мины». И все-таки мы были счастливы! Это чувство жило несколько дней, но потом, после ночевок у знакомых, оно притупилось. Никто нам больно не радовался...