В начале апреля стало тошно до такой степени, что я просто уехала. Улицы мои и улочки. Мои театры, картины мои, львы с разъятыми пастями. Тонущий, тонущий город. А в голове – перевернутая голубая чаша, и знойные испанки танцуют в раскаленном мареве, поднимая босыми ступнями облака из песка. Или – мелькает в поднятой маленькой яхтой волне тугая спина дельфина. Или – вечер тих и свеж после душного дня, и над белой стеною, над листьями олеандра светят звезды другого неба. Красиво страшно, но нельзя выйти...