А где-то есть иные города, Далекие неведомые страны. Я намечтаю – в них с тобой на равных. А между нами сны и океаны, И нужно письма утопить в вине. И верить, что ты грезишь обо мне. Воображать, конечно, ерунда, Но врачевать усталости и раны Фантазией не сильная беда. …Не знать, не видеть, слышать – никогда. Но где-то, может, на другой Земле На самом деле грезишь обо мне. А я, смотрясь в моря, витрины, строки, В непонятый рисунок гущи кофе, В котором мы с тобой неразличимы, Нет-нет да и всплакну...
«И снится чудный сон Татьяне…» Может быть, потому, что эти строки (вместе с «Зима!.. Крестьянин, торжествуя…» ) я слышала с самого раннего детства, мне так дорого описание сна. Сначала, конечно, всё воспринималось как сказка, но со временем я поняла, что Пушкин вкладывает в этот эпизод очень многое. То, как верил в приметы сам Александр Сергеевич, известно, наверное, всем. Не раз и не два писалось, что пророческие предсказания есть и в «Онегине»: Служанки со всего двора Про барышень своих гадали И им сулили каждый год Мужьёв военных и поход...