А мне казалось Ты со мной искренна была Но не осталось От тебя прежней и следа Ты отвернулась В миг, когда стало нелегко И даже не оглянулась На обращенный к тебе зов И именно тогда Меня поглотила пропасть Открылись вдруг глаза И я увидел лживый образ Твой, будто бы огнем Прожигал он мою душу Обида, гнев и боль Чувствовал вот-вот задушат Наивен был и глуп А ты использовала это Рассудок был мой глух Его пленили сантименты Не понимал что яд Тогда проникший в мою кровь Вовсе не любовь, это-это не любовь Это не любовь Это-это нелюбовь Это не любовь Это-это не любовь Это не любовь Это-это не любовь...

Шесть лет. Шесть долгих лет, 2190 дней, Ирина жила с тихой, ноющей занозой в самом сердце. Она обожала своего сына Лёшу. Обожала его звонкий, как колокольчик, смех, его теплые ручонки, обвивающие её шею, то, как он смешно морщил нос, когда концентрировался на рисунке. Он был её миром, её воздухом, её смыслом. Но иногда, глубокой ночью, когда дом затихал и только старый холодильник на кухне гудел свою монотонную песню, она подходила к его кроватке. В свете ночника она вглядывалась в его ангельское спящее лицо...