— Людка! Ты чего? — баба Зина вскакивает, хватает тряпку вытирать лужу. Не могу ответить. Смотрю в окно, не в силах оторваться. Не хотела я с ним больше встречаться… — Люд! — баба Зина трясёт за плечо. — Да что с тобой? — Он... он там, — выдавливаю сквозь сжатое горло. — Твой бывший супружник, что ли? Киваю. Не могу говорить. Язык будто присох к нёбу. — Ах ты, ярыжка дубовая! — баба Зина закатывает рукава. — Сейчас я ему покажу, где раки зимуют! Бабка решительно направляется к двери. Для своих восьмидесяти лет она на удивление проворная...

– Цени, что после тридцати лет в одной гавани я все еще бросаю якорь у твоего причала, а не ищу пристанище в чужих водах, – пророкотал муж, как старый морской волк, уставший от бурь. – А если бы я, в отместку за все штормы, тоже изменила курс? – ледяным тоном отозвалась Марина. – Женская неверность – противоестественный шторм, мужская – лишь попутный бриз. Да и кто позарится на корабль, изрядно потрепанный полувековыми ветрами? Марина уже давно ощущала холодок отчуждения, заползающий в их с Геннадием мир...