Иван всегда садился на одно и то же место. Если, конечно, оно было свободно. Четвертый ряд, у окна. Не потому что любил пейзажи — их тут особых-то и не было. Промзона, панельки, трубы. Просто там никто не лез с разговорами. Сорок восемь лет жизни научили его простой истине: люди — это проблемы. А проблемы ему были не нужны. — Доброе утро! — пропищала кондукторша, когда он протягивал проездной. Иван буркнул что-то невразумительное в ответ. Доброе. Что в нем доброго? Подъем в полседьмого, завтрак из вчерашней картошки, работа охранником в конторе, где даже воробьи не воруют — нечего...

— Мы всё равно поедем, слышишь? — Света резко убрала бумаги со стола, будто боялась, что они могут её остановить. Полина подняла голову. Девочка сидела в пижаме, с фломастером в руке, и аккуратно дорисовывала хвост своей русалке. На кончике языка — след синей пасты. — Правда? — тихо спросила она. Света подошла, опустилась рядом. Взяла дочь за плечи, поцеловала в макушку. — Поедем. Хоть на поезде, хоть с пересадками, хоть в самый дождь. Я тебе обещала — значит, будет море. Три года без отпусков. Ни одной поездки, ни одного выходного по-настоящему...