К девяти часам вечера все столики в зале были заняты гостями. Суббота, всем хотелось приятного отдыха. Звучали французские бессмертные хиты в исполнении ресторанных певцов – это волшебство, растворённое в воздухе, тонкий флёр ностальгии и страсти. Их голоса, будто выдержанное ви-но, обволакивают зал тёплыми, бархатистыми нотами, перенося гостей на узкие улочки Монмартра или к сверкающим огнями набережным Сены.   Они поют "La Vie en Rose" так, будто Эдит Пиаф сама шепчет эти строки сквозь время, – с дрожью, с надрывом, с бесконечной нежностью...

— Серёж, ну хватит уже носиться с этой рухлядью! — Марина в очередной раз косится на потёртую гитару, которая стоит в углу балкона. — Струны поржавели, гриф треснул... Выброси наконец! — Какая рухлядь? — Сергей тут же встаёт в оборону, даже кружку с чаем на стол ставит резче обычного. — Это же дедова гитара! — Дедова-недедова... — жена машет рукой. — Ты на ней хоть раз играл за все годы? — Не умею я играть, ты же знаешь... — Вот именно! Зачем тогда место занимает? Давай лучше цветы поставим, или...