Жанна застыла у полуоткрытой двери кухни. Пакет с продуктами болезненно врезался в пальцы. Голос Тамары Ивановны, звенящий, словно натянутая струна, казалось, выплескивался на лестничную клетку, оглушая соседей. Алик что-то невнятно бормотал в ответ, но сквозь пелену страха Жанна улавливала лишь интонацию привычной покорности, неизменно возникавшей в его голосе в разговорах с матерью. Осторожно, словно воровка, она опустила пакет на пол и прильнула к двери. Сердце колотилось в груди, отсчитывая секунды, словно она подслушивала государственную тайну, а не банальную семейную склоку...

— Мам, где мои джинсы? И почему суп такой пресный? — Света ворвалась на кухню, где Тамара Ивановна, сгорбившись над плитой, помешивала борщ. — Ты вообще что делаешь целыми днями? Тамара Ивановна вздрогнула, но продолжала мешать половником. — Джинсы в стиральной машине, Светочка. А борщ... я положила меньше соли, доктор говорил твоему мужу... — Какому доктору? — Света рывком открыла холодильник. — Господи, опять одни огурцы! Мы что, нищие? Почему ты не сходила в магазин? — Я ходила, родная. Взяла то, что на пенсию хватило...