— Либо твоя мать, Лёша, сейчас же собирает свои вещи, свои саженцы, свои парники - и уезжает отсюда навсегда, — голос Марины был тихим, но в нём звенела такая ледяная ярость, что её муж невольно попятился. — Либо завтра же я выставляю эту дачу на продажу. Вместе с её огурцами и помидорами. Выбирай! Она стояла посреди своего, а точнее, уже не своего, а чужого и изуродованного участка, и смотрела на свежий пень, сочащийся древесным соком, словно кровавыми слезами. На этом месте ещё вчера утром стояла её любимая старая яблоня...