Ты снова в этом. Ждёшь сообщения. Ждёшь внимания. Ждёшь любви. А он снова молчит. Не пишет, не звонит, не чувствует. Холодный, как лёд. Далёкий, как будто ты для него — тень. И ты думаешь: «Может, я слишком требую? Может, я опять всё испортила?» Ты не испортила. Ты просто привыкла к холоду. Он стал для тебя — языком любви. Ты не выбираешь их сознательно. Это не каприз, не слабость, не глупость. Это след боли, глубоко вшитый в твой внутренний мир. Тебе кажется, ты хочешь любви, тепла, заботы...

Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...