Икона в её руках была тёплой. Как живая. Как будто сама Богородица шептала ей сквозь копоть веков: «Держись, Зина. Держись…» Но за окном уже скрипели тормоза, и сердце, изношенное годами и горем, заколотилось так, словно рвалось наружу. Сейчас войдут. Сейчас начнется кошмар. А у неё под одеждой — ключ. И в сундуке — грех, за который могут убить. Душный августовский зной прилип к стенам избы, словно смола. Пыль, поднятая проехавшей по улице подводой, медленно оседала на подоконник, где в жестяной банке увядали полевые цветы...

Начало ЗДЕСЬ Глава 15. Где-то в конце девятнадцатого века. - Маманя, я это… разговор есть. Выглядел Никита непривычно: стоит, голову опустил, в глаза не глядит. Да и говорит, будто силком его заставляет кто-то, будто слова против воли его из горла вырываются. Ну как вырываются? Тихим шёпотом, больше похожим на угрожающее рычание собаки, потревоженной близостью чужака. Катерина не узнавала сына. Последние полгода ходил Никита, набычившись, почти, как когда-то после гибели Варвары. Только теперь не от людей шарахался, а от жены...