“Женечка!..” – пронзительный крик разнесся по тёмной лестнице. На ступенях лежал 13-летний мальчик, сжав в руках холщовую сумку, где плескалась жидкая похлёбка и лежал крохотный кусочек хлеба. Он не дошел всего три этажа до квартиры. Их мать Лида, работница хлебозавода, недавно похоронила обеих дочерей, умерших от голода, а раньше – старшего сына, погибшего на фронте. Теперь она стояла над телом последнего ребёнка и рыдала так, что на её плач сбежались соседи… В осажденном Ленинграде 1941–1942 годов такие сцены были, увы, не редкостью...

Ну же, девочка-тайна - ты же девочка-война. [Куплет 1, HammAli]: Моя my, давай не ссорится, нам добрыми не получается (нет) половинами делить, что между нами в этой войне. Давай прекратим так делать то, Что нам с тобой давно не нравится. Давай залетим к тебе в дом. Перевернём всё вверх-дном. Оу-о-оу! Крики, истерики, ревность оставь на потом (на потом). Ну чё ты меня снова бесишь? Ну чё ты с вопросами лезешь: Где я? С кем я? Почему тебе не отвечал? Чё за голос, кто все эти дамы? Кто те пишет, кто номер твой дал им? Сколько ссорится можно же нам? Твой характер - это война (это война)...