Её спасает только водостойкая тушь Она всем скажет что голос просто простужен Но я-то знаю что улыбка только снаружи И в глубине души он ещё ей так нужен Она ему всю свою душу А он делал вид что любил Поверь мне без него лучше Ты была с ним и осталась без сил Но хватит держать под контролем Тут нету лекарства от боли Пусть твои слезы прольются просто позволь им Эта девочка плачет плачет плачет Полюбила и не могла иначе Она слезы прячет прячет прячет Отпусти эту боль, уже...

Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...