Карандаш я беру, по бумаге веду, Вот портрет получается странный. Почему-то глаза смотрят не на меня, Взгляд прекрасен, но очень печальный. Девушка мечты, В этот вечер не со мной осталась ты, Я тебя нарисовал, я тебя нарисовал, Только так и не познал твоей любви...

Я стояла как вкопанная. Чемодан всё ещё был в руке, пальцы онемели от холода, но я не отпускала его — будто это был мой последний якорь в этом мире. Дверь закрылась прямо перед моим лицом. Щелчок замка прозвучал громче любого крика. «Моя жена не любит, когда за столом чужие» — слова сына будто повисли в морозном воздухе между нами. Чужие. Я — мать, родившая его, выносившая под сердцем девять месяцев, мучившаяся почти двое суток в роддоме. Я — женщина, прожившая для него сорок семь лет своей жизни...