Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

Утро выдалось тихим. На кухне пахло курицей, чесночком и ночной прохладой, которую затянуло в квартиру, когда под утро провожали последних гостей. Марина стояла у раковины и мыла высокий салатник с облупившейся золотой каёмкой, тот самый, в котором она вчера выкладывала «шубу». Руки под тёплой водой наливались приятной усталостью. На подоконнике скучал бокал с недопитым шампанским — не её, чужой, оставшийся на память о вчерашнем весёлом шуме, песнях под гитару и глухом стуке вилок о тарелки. — Ты как? — в дверях кухни появился Сергей, муж, почесал затылок, накинул на плечи кофту...