Я вдыхаю этот воздух Солнце в небе часы на меня Надо мной картона лист летает Он такой же, как и я Со мной удобно на стуле на стуле Мне много места не нужно Такой, какой есть, и меня не задеть И всё, потому что… Я узкий! Я не в форме яиц Я узкий! Плечи уже лица (Лица) Я узкий! (Он узкий) И мне повезло Я узкий! (Он узкий) Всем назло… Узкая грудная клетка И рука как узкий ремешок И по жизни...

Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...