Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

— Странный он какой-то, — сказал Юрий, когда гости ушли. — Почти всё время молчал. О себе толком ничего не рассказал. — А если бы он всё время болтал и рассказал бы о себе всё, тебе бы это странным не показалось? — ответила Римма. — Я не это имел в виду. Что ты сразу начинаешь-то? — Да ничего я не начинаю. А только ты тогда выражайся конкретно. А то говоришь какими-то намёками. Странный! Всё время молчал! Ничего о себе не рассказал! Не рассказал — и слава богу. По мне так чем меньше я о нём знаю, тем лучше...