— Папа, — кричу я. — Ты самый лучший папа в мире! Я так тебя люблю! Мы бежим по лестнице вниз, перескакивая через две ступеньки. Мне на каблуках скакать неудобно, но я скачу. Боюсь отстать. Я и без того в папиных глазах отстаю по всем фронтам. — Папа, — кричу. — Ты лучший папа! Кричу ему в затылок. Папа не оглядывается, потому что не слышит. Не слышит потому, что кричу про себя. Вслух я подобного никогда не скажу. Даже шёпотом. Да папа, скорее всего, и не ждет. Выскакиваем из подъезда в мартовскую серость...

-Папка, да что же ты творишь? А как же мама? Тебе ее не жалко? А мы? Как же мы, папка? Какой вообще развод? Зачем он тебе? Ну ошибся ты, оступился, так мама тебя простит! Ты подойди к ней, попроси прощения, и она точно простит! Она же любит тебя, пап! Бросай ты свои вахты, хватит уже. Неужели дома работы нет? И маме спокойнее будет. Сергей молчал, не глядя на дочь. Только руки, которыми теребил он бумажную салфетку выдавали его волнение. Лиза, худенькая, светленькая, глазастая, улыбчивая и легкая на подъем, обняла отца, и прижавшись к нему как тогда, в детстве, уткнулась носом в его плечо...