Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

На улице было ещё темно, только тонкая полоска подсвечивала небосвод с востока, но Куприяну её не было видно из-за соседних домов, он только угадывал её по чуть синеватому оттенку ночи. Спать расхотелось, сердце ещё беспокойно стучало от того страшного сна, Куприян умыл вспотевшее лицо, немного постоял у растворенного окна, чтобы охладить горящие щёки. «Это всё от волнения, или съел больше, чем обычно перед сном, - убеждал себя Куприян, - Ужин у Крошенинниковых, да и разволновался я, всё же впервые я в этом городе на приёме, люди важные собрались...