- Нет, нет, нет. Ты не можешь со мной так поступить, - кричала в трубку Марианна, спеша к лифту, дверь которого уже закрывалась. - Придержите дверь, - послышался низкий голос мужчины, который тоже спешил вскочить в отъезжающий лифт, - черт, - выругался он когда двери закрылись прямо перед его носом. — Алекс, если ты меня подставишь, я тебе...я тебя..., — она стала заикаться, придумывая наказание. — Умоляю, они уже приехали и ждут меня внизу. Ты мой единственный лучший друг мужского пола. Я сказала им, что ты будешь со мной...

Кухонный свет был тусклый, будто старел вместе с домом. Жёлтый, дрожащий, он не освещал — он только обозначал: здесь ещё живут. На столе стояли две чашки — одна с засохшими следами чая, другая — пустая, но с вмятиной на боку, как шрам на чужом лице. Холодный хлеб в пакете, рассыпанная соль. И полное молчание, прерываемое лишь тихим поскрипыванием табурета, на котором он сидел. — Ты опять выпил? — спросила она не резко, но как-то устало, будто это был не вопрос, а диагноз, поставленный уже в десятый раз подряд...