Дом был не дом, а настоящий особняк. В городском квартале частной застройки он смотрелся как павлин в курятнике. Двухэтажный, огромный, с большим крытым балконом на втором этаже и еще большей открытой верандой на первом, под темно-красной крышей из какого-то продвинутого родственника модного ондулина... Барин, а не дом. Только барин был какой-то... Не то болезненный, не то запойный, не то и вовсе ныне покойный. Хотя последнее маловероятно – в окнах особняка свет по вечерам появлялся. В чем болезненность-то проявлялась? Ну, ворота не крашены...

Не ожидал Серёга, что вся родня ополчится против него. Ведь одна они семья, а вот поди ж ты, не то, что говорить не хотят, головы при встрече отворачивают! И было бы за что, а то так, ерунда, дела житейские. Ладно сестра, они с Верочкой, с женой бывшей, подружками были. Тут худо- бедно можно понять, сестрице за подружку обидно, вот и винит она его, Серёгу, во всех грехах. Мамка разговаривать с ним не хочет- тоже понять можно. Женская солидарность, и все такое. Но вот то, что родной брат, да батя от него отвернулись, это удар ниже пояса, не иначе...