Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

— Вера Петровна, а вы опять с сумками? — Нина из соседней квартиры выглянула в подъезд и покачала головой. — Да бросьте вы, куда вам это всё тащить. — А кто же, Ниночка? — вздохнула Вера Петровна, придерживая верхнюю крышку сумки, где меж банок с маринованными опятами лежал теплый пирог с курицей. — У Егорки день рождения. Первый настоящий. Стол в ресторане заказали. Я без пустых рук не умею. — В ресторане? — Нина присвистнула. — Ну пошла жизнь у молодёжи. И чего ж тогда с банками? Там у них повара, не хуже наших...