— Ого! Вы ограбили сырную лавку? — Давид подходит сзади и обнимает, сжимая в своих руках. Кажется, что я растворяюсь в нем, но звуковой сигнал открытой дверцы не дает насладиться моментом. — Это я не знала, чем себя занять, пока ждала тебя. Как прошло? Подаюсь вперед, чтобы найти среди своих сыров что-то из еды, и выуживаю из недр холодильника баночку маслин и нетронутую упаковку ветчины, но Давид перехватывает продукты, ставя их назад. — Хочу попробовать! — и берет то, что приготовила я. — Может, лучше не надо? — складываю брови домиком...

Семён сидел на коньке совсем уже ветхой, отжившей своё избы с восхищением, будто впервые в жизни наблюдая за чистым звёздным небом. Безоблачные вечера, когда небесные светила всей своей бесконечной россыпью проявлялись на тёмном полотне небосвода, были любимым его временем. Ибо ничто так не наталкивает на рассуждения о собственной ничтожности и тленности всего сущего, как созерцание этих, казалось бы, небрежно рассыпанных чьей-то величественной и неуклюжей рукой «алмазов». Если смотреть отсюда,...