Сегодня это прозвучит странно, но в эпоху Перестройки петь сентиментальную любовную лирику для рок-музыканта считалось «отстоем» и «попсой». Причём осуждение подстерегало «отступника» не со стороны властей, а со стороны своих же соратников – непримиримых рокеров. Борису Гребенщикову (признан в РФ иноагентом) за былые заслуги подобное прощалось, да и пел он в то время больше о Любви Вселенской, несколько витиевато и отвлеченно. Так что все шишки за любовную лирику пришлось получить Вячеславу Бутусову за его трагическую суицидальную балладу об утерянной любви...

— Ну что, Семен, так один и кукуешь? А вот взял бы меня в жены в свое время, так и был бы сейчас на седьмом небе от счастья! — Это ты кукуешь, словно сорока на суку! То-то твой муж и сбежал от своего счастья на тот свет, подальше от тебя! — Тьфу на тебя, дурак старый! Бобыль несчастный! Варвара, бурча себе под нос, удалилась, а я, усмехнувшись в усы, продолжил свое занятие. Взрыхлил землю еще раз, чтобы была она пышной, словно перина у принцессы, и, сделав небольшое углубление, с любовью высадил первый саженец...

Весна - Ты слышала? Бьянка поднимает голову от вышивки: гиацинтовое небо и мрачно-золотые плоды, облачный пух гладью в тисках пялец. - Что я должна была услышать, мадемуазель? Её голос скрипучий, долго звенящий в ушах уже после того, как Бьянка договорит. Я не люблю её, никогда не любила, как бы ужасно это ни звучало. Бьянка воспитала меня, но я не чувствую к ней благодарности, только глухое раздражение. Что бы она сказала, узнав об этом? - Ничего — бормочу я, а через мгновение сквозь распахнутое окно вновь врываются дивные голоса...