— Они твердят, что шансов почти не осталось, но отец ни под каким предлогом не согласится отключить аппараты. Если бы ты только знала, какие ужасные слова я выкрикнул ей в тот последний день… Мучительный стыд гложет меня до сих пор. Саша сидел на облезлых, проржавевших качелях, едва заметно подталкивая себя ногами, чтобы раскачаться. Голова его была опущена низко, и взгляд упирался лишь в собственные колени да в серую землю, которая медленно двигалась туда-сюда под ногами. Рядом примостилась его дворовая приятельница Оля...

Смерть приходит ко мне в виде незавершенной работы. Она оставляет после себя синяки, отеки, предсмертную агонию, застывшую на лицах. А я, Егор, танатопрактик похоронного дома «Тихая Обитель», убираю за ней. Я — реставратор. Я возвращаю людям их лица, стираю с них историю болезни и насилия, дарю им последнее, умиротворенное достоинство. Моя работа — это искусство тишины. Мой холст — холодная, податливая плоть. В ту ночь моим холстом был Михаил Борисович Кравцов. Крупный чиновник, чье сердце не выдержало очередного совещания...