Белые хлопья падали плотным занавесом — таким непроницаемо-мельтешащим, что казалось: нырни в него, и тебя никто никогда не увидит, ты станешь снежным зайцем из японской страшилки, растворишься в белизне и тихом шорохе. Будешь сидеть, прясть длинными ушами, поводить кнопкой розового носа: не пахнет ли где морковкой? Не хрустит ли где капуста? Хотя едят ли снежные зайцы, уводящие неосторожных путников, настоящую морковку и капусту — или им сосулек лучше на пенек положить?
Так и не найдя ответ, задираю голову к небу...
Книга — шестнадцатилетняя девочка на волнах первой любви.
Белые хлопья снега, горы, счастье. Пьянящее состояние лимеренции (ведь все мы были влюблены в первый раз и навсегда). В голове у Жени такие знакомые...