Свекровь, которая два дня назад кричала моему мужу в трубку «Твоя жена — воровка!», теперь стояла передо мной, пряча глаза, и умоляла о прощении. А я смотрела на нее и вспоминала, как мой мир рухнул в один миг. Меня обвинили в краже, самый близкий человек — муж — отвернулся со словами «мама врать не станет». Они думали, что сломали меня. Но они не знали, что я превратила свою боль в холодный расчет и начала собственное расследование, где главной уликой стала всего одна деталь на руке человека с записи видеонаблюдения...

Больше всего в этом кабинете ей нравился свет, много света. Целая стена была почти целиком из стекла, за ним внизу город, наверху облака. Кабинет находился на очень высоком этаже новой башни, одной из тех, что надменно утверждали облик новой Москвы. Ирма Витальевна занимала кабинет седьмой день. (С перерывом на два выходных.) И каждое утро – а приходила она ровно в 8-50 – начинала с того, что минут тридцать смотрела на город. Чуть улыбалась. В голове неслись мысли: «Хм, а я вознеслась… да, во всех...