История на реальных событиях, имена по возможности сохранены. Осенью 1941 года, слыша по радио стихотворение Симонова, Анна плакала. Будто бы эти строки были написаны для неё. Словно муж ей сейчас говорил эти слова. И неважно, что это произведение было услышано и подхвачено всей страной, будто бы сейчас каждое слово принадлежало ей. Сердце болезненно сжалось, при мысли о нём. Как же хрупка человеческая жизнь, как же легко всё рушится на мелкие осколки. - Мама, пойдем? - старшая дочка Нюра, названная в честь неё, потянула Анну за руку...

«Горшок» Муж уехал в командировку рано утром. Он торопился, бегал по дому с телефоном у уха, собирая вещи и проверяя документы. Она стояла у дверей, поджидая момент, чтобы просто обнять его на прощание. Но он торопился слишком сильно, не заметил, не остановился, только бросил через плечо: — Вернусь через неделю. Не скучай, хорошо? Он уехал, а тишина, которая осталась после захлопнувшейся двери, будто осела в воздухе, как пыль. Анна осталась одна в квартире. Им была уже не по двадцать, но по-прежнему всё казалось будто на бегу: работа, быт, планы, покупки, звонки, вечные списки дел...

"Мама, куда мы?" — Сережа всхлипнул, цепляясь за её юбку. Анна не ответила. Тьма, вой ветра, хруст снега под ногами — дорога в никуда. За спиной остался дом, где её называли "губительницей". Впереди — лесопилка: грохот пил, мужские взгляды, каторжный труд. Но она шла. Потому что даже ад лучше, чем медленное умирание под свекровиным сапогом. А если прижмёт — в рукавице лежал запасной нож. На этот раз она готова была биться не за себя. За сына. ЧИТАТЬ ГЛАВУ 1 Слова Ивана Семеновича – «Ты не одна», «Никто не отнимет» – стали для Анны заклинанием...