Мы запутались в снах своих Мы не поняли то, что в них Нет ни строчки о нас двоих Ни слова о нас двоих Нет даже намёка на нас двоих Сто, ветров превратить в сквозняк Кто сказал, что нам так нельзя В этом городе холодов Я больше не готова Безответно дарить тепло А снег идёт и идёт В городе нашем любовь не живёт Он растает однажды Но это неважно Ведь в сердце моём В сердце моём лёд А снег идёт и идёт В городе нашем любовь не живёт Он растает однажды Но это неважно Ведь в сердце моём В сердце моём лёд...

Евгений Михайлович вышел из больших, тяжелых, с резными вставками дверей, элегантным движением надел на голову шляпу, поправил светло–серый шарф, застегнул пальто и, бодро стуча тросточкой, сбежал по ступенькам на мостовую. Вздохнув так, как будто только что с его плеч свалилась гора, он направился прочь от этого ненавистного места. Отмучился, отпустили, до новых встреч! Он даже не оглянулся на четырехэтажное, старой постройки, с лепниной по фасаду здание. Слишком много чести! … — Не пойду! Не пойду...