По снегу, летящему с неба По снегу, летящему с неба, Глубокому белому снегу, В котором лежит моя грусть, К тебе, задыхаясь от бега, На горе своё тороплюсь. Под утро земля засыпает И снегом себя засыпает, Чтоб стало кому-то тепло. Лишь я, от тоски убегая, Молю, чтоб меня занесло. И каналы тянут руки серые ко мне. И в ладонях их уже не тает белый снег. И в ладонях их уже не тает белый снег. Сыграйте мне, нежные скрипки. Светает. Написан постскриптум, И залит обрез сургучом. Пора, грянет выстрел, и, вскрикнув, Я в снег упаду на плечо...

Мы познакомились с ним случайно, в вагоне ночной электрички, идущей из ниоткуда в никуда. Я возвращался с неудачной рыбалки, злой на весь мир, а он просто сидел напротив, глядя в чёрное, заплаканное дождём окно. В полупустом вагоне, под монотонный стук колёс и гудение люминесцентных ламп, его неподвижность казалась неестественной. Он был худ, одет в поношенную, но чистую одежду, а на его лице застыло выражение бесконечной, всепоглощающей усталости. Но странным было другое. Одна из ламп над нашими сиденьями начала мигать, то вспыхивая, то погружая наш угол вагона в тень...