От его предположения, какая у меня нравственность, я от бешенства, сначала онемела, а потом завизжала: – Ты считаешь, что я могу с любым? – Но ты же погладила его руку!! Он кричит так громко, что я глохну от его вопля. Нет, я глохну и слепну от своей ярости и негодования. – Ты-ы, посмел! – от бешенства я разучилась говорить, и вою, как и он. – Ы-ы!! Он отшатывается о меня, потом хватает меня за руки. – А почему ты промолчала? Ты сбежала! Я не ожидал, что ты так выскочишь и смоешься от нас. От меня! Ты слышишь?! От меня!! Я сканировал почти весь город...

— Какое наследство? — недоверчиво переспросил Павел, когда Аня, отстранившись от него, прошла в гостиную и опустилась на диван. Его гнев моментально сменился жадным любопытством. — От кого? — От моей двоюродной бабушки, — ответила Аня, всё ещё пытаясь осознать новость. Сумка так и осталась стоять в коридоре, символ прерванного бегства. — Двоюродной? Это та старушка, про которую ты раз в жизни упоминала? И что она тебе оставила? Сервиз? Шкатулку? — Павел усмехнулся, но тут же осёкся, увидев выражение её лица...