— Двести тысяч на Бали! — Кира швырнула телефон на диван. — Двести! А нам на свадьбу пятнадцать подарила! Артур сидел за кухонным столом, ковырял вилкой остывшую гречку. Опять та же песня. Третий день подряд. — Кир, ну хватит уже. Сколько можно? — А что хватит? Моя сестра катается по заграницам, а мы в этой дыре сидим! Чем мы хуже? Артур молчал. Что тут скажешь? Кира работает кассиром в супермаркете, он — грузчиком там же. Тридцать тысяч у нее, сорок у него. Минус аренда однушки на окраине — двадцать пять...

— Мам, мы съезжаемся! — Варя крутилась по кухне, размахивая телефоном. — Нашли отличную однушку! Недалеко от метро! Мама замерла с чашкой чая в руках. — Варь, вы же всего четыре месяца встречаетесь. — И что? Мы любим друг друга! Хотим быть вместе! — Может, пока у нас поживете? Места хватает. — Нет! — Варя топнула ногой. — Мы взрослые люди! Хотим жить самостоятельно! Вечером та же сцена разыгралась у Вани дома. — Сын, это глупость, — отец покачал головой. — Вам по двадцать два года. Какая самостоятельность? Вы оба еще учитесь...

Кобяков рос общительным и, увы, довольно хулиганистым «рубаха-парнем», достаточно легко подвергавшимся влиянию улицы. Что привело его, из-за своей горячности и хулиганистого характера, к первому уголовному сроку.На три с половиной года «крышей над головой» для Кобякова стала Ардатовская воспитательно-трудовая колония для несовершеннолетних. Выйдя на свободу, Аркадий решил продолжить свое музыкальное образование. Он успешно поступил в Академическую государственную филармонию им. Мстислава Ростроповича, но, увы, так и не закончил обучение в этом образовательном учреждении...