Ранним утром я вылез из палатки и отправился к автобусу за вещами. Руководитель паломнической группы Светлана уверяла, что кто-нибудь останется около него дежурить. И точно: у дверей автобуса не выспавшийся хмурый водитель Володя угрюмо обозревал мир Божий и дымил сигаретой. – Доброе утро! – поприветствовал я шофёра. – А вы уверены, что оно доброе? – пробурчал Володя. – Уверен. Если человек проснулся утром, значит, он жив и оно доброе. А если не проснулся, то, получается, ему уже всё равно, какое утро. Так что утро может быть только добрым. И никаким другим. Копаясь в багажном отделении в поисках сумки, я подумал, что прекрасно понимаю водителя...

Яна смотрела на мужа и видела перед собой чужого, незнакомого человека. Пустые глаза, в которых не было ни любви, ни раскаяния, только упрямая, заученная решимость. Словно кукла-чревовещатель, он говорил голосом своей матери, повторяя её мысли и желания. — Прописать? — Яна тихо рассмеялась, но смех получился колючим, как битое стекло. — Ты в своём уме, Игорь? В нашу ипотечную квартиру? Ты хоть понимаешь, что это значит? — А что тут такого? — он набычился, сжимая кулаки. — Это моя мать! Она имеет право! Ей нужен уход, я сказал...