Кухонный свет был тусклый, будто старел вместе с домом. Жёлтый, дрожащий, он не освещал — он только обозначал: здесь ещё живут. На столе стояли две чашки — одна с засохшими следами чая, другая — пустая, но с вмятиной на боку, как шрам на чужом лице. Холодный хлеб в пакете, рассыпанная соль. И полное молчание, прерываемое лишь тихим поскрипыванием табурета, на котором он сидел. — Ты опять выпил? — спросила она не резко, но как-то устало, будто это был не вопрос, а диагноз, поставленный уже в десятый раз подряд...

— Почему ты меня не поздравил с Восьмым марта? — спросила жена с обидой в голосе. — А ты что, женщина, чтобы этот праздник отмечать? ― удивился Петр. ― Ты уже давно растеряла и нежность, и красоту. Какая из тебя женщина? Живем уже как соседи. Ты — так... Кореш, с которым можно футбол обсудить. Но не больше. Ольга от этих слов чуть не поперхнулась. Как это «какая из тебя женщина?» Конечно, их отношения давно уже не идеальны. Но чтобы такое? *** Ольга всегда была серой мышкой. Даже родная тетя говорила...