Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

Люда растерялась. Дядька смотрел на нее с такой наглой ухмылкой, что у девушки поползли по спине мурашки. Неприятно видеть мужика в трусах, ее отец себе такого не позволял, хотя тоже любил горькую. - Ну? – Володя погладил свою волосатую грудь ладонью. – Чего стоим? Кормить меня кто-нибудь будет или нет? Сделав шаг к нему, Люда почувствовала, как ноги налились свинцом. Какая-то неведомая сила не пускала ее. В доме, кроме дядьки, никого не было. Мать у соседки, тетя Вера ушла куда-то. Кажется, в магазин...