— Людочка, миленькая, можно я котика к тебе на денёк пристрою? — Тамара Григорьевна стояла на пороге с огромной переноской, из которой доносилось недовольное мяуканье. — У меня ведь, сами понимаете, трубы протекли, вся квартира в воде! Людмила Васильевна смотрела на соседку через приоткрытую дверь, не решаясь сказать "нет". В руках у Тамары болтался пакет с кошачьим кормом, а за спиной виднелись ещё какие-то баулы. — Ну, наверное... на денёк, — пробормотала Людмила, отступая в сторону. — Ой, спасибочки! — Тамара протиснулась в прихожую, волоча за собой переноску и сумки...

Лето в городе лежало, как расплавленное стекло — густое, тягучее, прозрачное от жары. Асфальт блестел, как от лака, окна были распахнуты, и в каждом слышалось что-то свое: где-то играло радио, где-то мяукал кот, а где-то просто стояла тишина. Провинциальный город дышал медленно, будто боялся расплескать жару раньше вечера. Катя стояла на остановке, пряча лицо в книгу. Взгляд ускользал — не от текста, а от солнца, что било в глаза даже через листву каштана. На ней был светлый сарафан, волосы собраны в небрежный пучок, а на запястье — красная нить...