Стакан разбился о стену, в миллиметре от головы Ирины Павловны. Осколки брызнули в разные стороны, один оцарапал щёку женщины. По лицу побежала тонкая красная струйка. — Вы... вы что себе позволяете? — прошептала пожилая женщина, прижимая ладонь к щеке. — Это уже за гранью! Я вам много с рук спускала, но больше не прощу! — Марина стояла, уперев руки в бока, её глаза метали молнии. — Вон из моего дома! Немедленно! В прихожей раздался звук поворачивающегося в замке ключа. На пороге показался Виктор — сын Ирины Павловны и муж Марины...

Дмитрий сидел напротив главврача, и гнетущая тишина в кабинете, казалось, давила на плечи похлеще свинцового фартука в рентген-кабинете. На полированном столе из тёмного дерева лежала раскрытая история болезни, и одна-единственная строчка, выведенная чужим, но до ужаса похожим на его почерком, перечёркивала всю его многолетнюю карьеру. — Я не делал этого назначения, Андрей Сергеевич, — тихо, но твёрдо повторил Дмитрий, не отрывая взгляда от злополучной записи. — Препарат, который там указан, мог вызвать у пациента анафилактический шок...