Плач начинался всегда в одно и то же время. Ровно в полночь, будто кто-то внутри неё заводил невидимый механизм скорби. — Ты слышишь? — шептала я, толкая мужа в бок. Кирилл недовольно мычал, не открывая глаз. — Лен, просто спи. Это ненадолго. — Но она же рыдает. По-настоящему. Может, ей плохо? Он тяжело вздыхал, и в этом вздохе была вся усталость от этих ночных концертов, которые длились уже полгода — с тех самых пор, как мы переехали к его матери. — Не ходи, — его голос был глухим и твёрдым. — Сделаешь только хуже...

– Объявился отец. Сбор завтра в 18-30, – Дима, как всегда, был лаконичен. Полина вздохнула, ей хотелось подробностей, но звонить было бесполезно. Старший брат написал все, что посчитал важным и на все просьбы ответил бы только: – Завтра всем сразу расскажу. А ты спать ложись, времени уже много. Но вот как здесь заснуть, если в жизни замаячило совершенно мифическое существо под названием отец? Родителя девушка помнила очень смутно. Кто-то большой и сильный, приятно пахнущий табаком. Вообще, курильщиков Полина терпеть не могла, но в воспоминаниях об отце запах был приятный...