— Мам, папа опять! — Данька стоял в дверях спальни, растрепанный, в пижаме с человеком-пауком. Яна вскочила. Три часа ночи. Из прихожей доносилась возня, маты, грохот. — Иди к себе, солнышко. Я сейчас. — Он упал. Там дядя Витя с дядей Колей. Дядя Витя с дядей Колей. Собутыльники. Притащили, бросили у порога, как мешок с картошкой. Яна вышла в прихожую. Герман лежал на полу, обнимая ботинок. Перегар на весь подъезд. — Забирай своего, — буркнул Витя. — Еле дотащили. — Спасибо, — автоматически ответила она...

— Подвинься! — голос, грубый и незнакомый, бесцеремонно оттолкнул Алису от замочной скважины, в которую она только что вставила ключ. — Дорогу хозяевам! Дверь распахнулась настежь, и в квартиру, словно ледокол, вплыла массивная женщина в аляповатом цветастом платье. За ней, гуськом, протиснулись еще трое взрослых и двое хихикающих детей, немедленно начавших тыкать пальцами в скромную обстановку прихожей. — Игорек! Глянь-ка, замок-то наш, висит, родимый! — громогласно объявила она, шествуя по коридору так, будто была здесь на инспекции...