— Опять ты за старое, Виктор? Сколько можно повторять?! — резко донеслось с той стороны покосившегося забора. — Да ладно тебе… — последовал ответ, — мы просто заскочили поболтать. Что на этот раз случилось? — Ты и сама прекрасно знаешь, — голос женщины, с легкой, болезненно знакомой хрипотцой, — так поступают лишь предатели. Не близкие люди! — Марин, ты сгущаешь краски. — Да что ты говоришь?! Ты даже не осмелился рассказать об этом Лидии… Я застыла у калитки, дыхание перехватило, ни вдохнуть, ни выдохнуть...

Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...