– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? Ты ломаешь семью! – голос Олега дрогнул, и в нем зазвенели слезливые, детские нотки, которые Марина так хорошо знала и которые раньше заставляли ее сердце сжиматься от жалости. Теперь они вызывали только глухое, тяжелое раздражение. Она молча застегнула молнию на чемодане. Щелчок замка прозвучал в тишине комнаты оглушительно, как выстрел. – Марина, я с тобой разговариваю! Посмотри на меня! Она медленно выпрямилась и посмотрела. Олег стоял посреди комнаты, красивый, растерянный, в своей любимой домашней футболке с какой-то дурацкой надписью на английском...

— Да, Мариш, именно шампань! Не бежевый, а шампань, там такой деликатный золотистый отлив, ты не представляешь! И фурнитура… Нет, что ты, это не кричащее золото, а такое, знаешь, матовое, благородное. Я как её увидела, всё, поняла — моя. Денис, конечно, поворчит немного, но он же знает, как для меня это важно… Аня стояла, прислонившись бедром к кухонной столешнице, и её голос, похожий на перезвон маленьких колокольчиков, заполнял собой пространство идеально чистой кухни. Она покачивала ногой, обутой...