Валентина Николаевна проснулась рано, ещё до звонка будильника. Сквозь неплотные шторы пробивался московский летний рассвет, непривычно светлый — у неё в Твери окна выходили во двор с густыми липами, а здесь под окнами шуршали машины и редкие прохожие. Она лежала, прислушиваясь к незнакомым звукам: гул лифта, приглушённые голоса соседей, слабый цокот каблуков по лестнице. Новая жизнь казалась ей одновременно пугающей и необходимой. Вчера она в последний раз закрыла дверь своей двухкомнатной квартиры — пустой, пахнущей пылью и старыми сундуками...

На кухне пахло куриным бульоном и лавровым листом. Зинаида стояла у плиты, поправляя сползающий платок, и в сотый раз за день думала, как же так получилось, что вся её жизнь стала бесконечным дежурством по квартире. Из гостиной донёсся голос Геннадия, её мужа: — Зина! А где мои носки с синими полосками? Я их вчера снимал у кресла! Зинаида закусила губу. Эти носки валялись под столом, аккуратно сброшенные, как будто они сами туда уползли. — Там, где ты их бросил. Под столом, у шкафа. Как всегда, — откликнулась она...