Оглавление 5 книги Я очнулся на улице. Прикованный к столбу. Сначала картинка расплывчатая, трясется. Все беззвучно, как в немом кино. Багровые отблески горящего костра. Маша… стоит на коленях, руки за спиной, золотая коса намотана на чудовищный кулак, покрытый завитками черной жесткой шерсти. Борцуха что-то вещает, обращаясь к толпе бородатых горных собратьев. Звуки возвращаются. Слышу теперь заковыристую тираду на чеченском языке, которой позавидовал бы сам старина Адольф. Горцы радостно галдят, свист, пальба в воздух...

Тихо моросил мелкий дождик, и последний снег превращался под ногами в липкую грязь. Улицы утопали в тумане – с приходом вечера видимость стала почти нулевой: было видно лишь тёмные силуэты домов, в которых, словно огоньки в ночи, зажигались одно за другим окошки. Лиля любила смотреть в чужие окна. Может, это было неправильно или неприлично, но ей нравилось наблюдать за жизнью людей за окном. Она любила придумывать истории о том, как они живут, чем занимаются, чего ждут. Тёплый свет чужих окон хоть немного согревал её одиночество...