Пахло дымом и свежим хлебом. Вера, прижав к груди еще теплый, завернутый в тряпицу пирожок, кралась вдоль покосившегося забора, оглядываясь через плечо. Солнце, багровое и огромное, садилось за крыши деревенских изб, окрашивая мир в тревожные, предвечерние тона. Еще мгновение — и она будет на опушке, за кривой березой, где начиналась тропинка к дому старого Ефима. Туда, где ей было так тепло и спокойно. «Только бы мама не узнала», — пугливо подумала девочка, и от этой мысли по спине пробежали мурашки...

Вечерний сумрак густел за окнами, окрашивая стены их гостинной в свинцово-синие тона. Вика стояла у стекла, наблюдая, как зажигаются огни в окнах напротив, такие же уютные и чужие. В квартире пахло свежезаваренным чаем и едва уловимым ароматом ее духов, который она любила, — запахом свежести после грозы. Этот запах был частью дома, их общего дома. За спиной послышался твердый, размеренный шаг. Она узнала его походку, всегда такой уверенной, будто он не идет, а утверждает свое право на пространство...