Андрей остановился у обочины, где когда-то росли высокие лопухи и прятались мальчишеские секреты. Теперь здесь тянулась аккуратная гравийная дорожка, а на месте старой заброшенной будки — свежая табличка с номером дома. Он глубоко вздохнул, будто пытаясь вдохнуть не только влажный майский воздух, но и остатки ушедшего времени. В руках — мешок с гостинцами для матери: формальность, за которой удобно скрыть волнение. Село встречало его почти равнодушно: редкие прохожие шли по своим делам, кто-то кивал, кто-то вовсе не замечал незнакомого мужчину средних лет с усталым лицом...

Я купил этот дом за смешные деньги. Старый, но крепкий, на окраине провинциального городка, затерянного между рекой и бесконечными сосновыми лесами. Дом стоял чуть в стороне от других с облупившейся штукатуркой, заросшим садом, где яблони переплелись с дикой малиной. Он казался обещанием тишины после двадцати лет жизни в душном бетонном муравейнике. Продавал его странный, измождённый мужчина худой, с тусклыми, выгоревшими глазами, как старое стекло. Он говорил быстро, словно торопился успеть до чего-то...