Восемь. Восемь месяцев как нет сына. Его фото всегда с нами рядом. Не смотря на то, что мы сделали ремонт в комнате и две детские комнаты опять объединили в одну, его вещи, кровать остались. Теперь просто большая комната, как будто там живут двое детей, но там только один ребёнок. Последнее время не могу плакать. Не знаю почему. Чувство несправедливости нас не покидает. Но вот добиваться той самой справедливости и правды... у нас с мужем разные понятия. Я ловлю себя на мысли, что мне тяжело смотреть на детей, идущих из школы. Я часто думаю, глядя на похожего подростка, о том, что вот это мог быть сын, идущий из школы. Мы живём у школы, в которой учился сын. Поэтому сейчас с 11 до 16 можно наблюдать постоянно идущих со школы детей разных возрастов. А недавно увидела в лифте мальчика, который торопился в школу и говорил по телефону, что он уже выходит. И у подъезда он встретился со своим другом и они пошли в школу. И сын делал точно так же. Я все еще не отдала его учебники в школу, хотя оттуда уже звонили и просили. Я все еще не сходила не подписала экспертизу у следователя, хотя я и не хочу её подписывать. Я не согласна с тем, как она проведена. Я не думаю о том, что нужно купить цветы ко дню учителя. Еще 8 месяцев назад я была частью той суеты на улице, когда мамы и дети идут с рюкзаками, дети болтают и прочее. А теперь какой-то мир вокруг меня и я чувствую себя в нем чужой, что ли. Вернее не так. Эта часть жизни происходит вокруг, а мы как белая черта в неё внедряемся, чтоб пересечь. Я куплю цветы на могилу сыну и днем выпью водки. Я решила, что нужно постирать белье с постели сына и застелить чистым. Сходили сегодня на кладбище. Я не была на могиле три месяца. Сегодня первое число. Каждое первое число теперь у нас в семье "Да, сегодня ж первое". Все остальное отходит на второй план.