А Гоголь — шельма! И Хлестаков — жив! Я испытал это на собственной шкуре, то есть побывал в шкуре самозванца, наглеца и пройдохи, имел бешеный успех у публики, был разоблачен, но вышел из воды сухим. Если честно, мне очень понравилось. Началось все, как полагается, с колеса. От которого требовалось доехать до Москвы. Но возможности исполнить сие не было, и не из-за скверного характера колеса, а по причине ужасной метели, разыгравшейся на Донском тракте, где-то на границе Воронежской и Ростовской губерний...

Возница дернул поводья и каурые резво тронулись с места. Сани быстро катились по серому рыхлому мартовскому снегу. Голова гудела словно рой пчел, разбитая рука кровоточила. Да черт с ним, с этим всем! Он едет в Москву. Павел Мочалов, известный актер Малого театра, запустил руку в корзину и достал бутылку беленькой: шампанское закончилось. Сделав щедрый глоток, он почувствовал как согреваются озябшие ноги. Через полчаса бутылка опустела и была брошена в придорожную канаву. Он знал, что в Москве его не ждало ничего хорошего, и все же надо было возвращаться...