Сталин был антисемит, Эренбурга он не любил, хотя и высоко ценил роман «Буря» (именно потому, что роман «Буря» выражал любимую Сталиным идею – то, что мы антропологически новый тип человека; Европа не выдержала, а мы выдержали Вторую мировую). Но при этом он, конечно, Эренбурга не любил, и Эренбург был для него классово чужой. Сталин был прагматик, и он понимал, что Эренбург был ему нужен. Он нужен был ему как публицист во время войны. После войны он перестал быть ему нужен, и срочно появилась заметка «Товарищ Эренбург упрощает»...

Весь год с начала войны ожесточение среди граждан СССР нарастает. Огромные потери, миллионы пленных, тысячи квадратных километров оккупированных территорий. Голод, бомбардировки, страх. Страшно солдату, сидящему в окопе, страшно рабочему, под обстрелом продолжающему выпускать оружие, страшно ребенку, ждущему с фронта своего отца. Каждый день поступают все новые и новые известия о зверствах врага на некогда цветущих землях. И страх сменяет ненависть. Прошли те дни, когда в хаосе и неразберихе целые подразделения сдавались в плен, рассчитывая на милосердие...